Только Анастасия пыталась разрядить обстановку, но ее попытки завязать непринужденную беседу разбивались о спокойствие отца, который, судя по всему, хотел провести завтрак в тишине и спокойствии. Представляю, сколько всего происходит у него на работе и в некоторой мере понимаю, почему отцу дома хочется спокойствия. Даже слуги старались после накрытия на стол не попадаться ему на глаза.

Когда с трапезой было покончено, я поймал взгляд отца и едва заметно для остальных домочадцев кивнул в сторону его кабинета. Николай Владимирович понял намек и, после того, как закончил с завтраком, направился туда. Я последовал за ним, чувствуя на себе любопытные взгляды Анастасии и настороженные — Елены Андреевны.

Кабинет отца, как и прежде, производил впечатление неприступной крепости. Массивный письменный стол, заваленный бумагами и документами, книжные шкафы, уходящие под самый потолок, тяжелые бархатные шторы — все здесь дышало властью и авторитетом, как и положено чиновнику его положения. Николай Владимирович опустился в свое кресло и жестом предложил мне сесть напротив.

— Итак, Максим, — начал он, сложив руки на столе, — ты хотел рассказать мне что-то важное?

Я глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. Нужно было правильно подобрать слова, чтобы донести всю серьезность ситуации. И при этом сделать это правильно, чтобы выиграть в этой ситуации.

— Отец, я хочу рассказать вам о покушении, которое произошло во время моей поездки в столицу, — начал я, внимательно следя за реакцией главы рода. — И о том, что мне удалось узнать в ходе расследования. Думаю вам важно это услышать от меня.

Я подробно изложил события в поезде, не упуская ни единой детали. Рассказал о наемниках, о их попытке выдать себя за членов «Серых Теней», о том, как я раскрыл их обман. Николай Владимирович слушал внимательно, его лицо оставалось бесстрастным, лишь легкое подергивание пальцев выдавало его напряжение.

— И самое главное, — закончил я, — все улики были подстроены так, чтобы указывать на Царство Польское как на заказчика убийства.

Отец медленно кивнул, словно мои слова подтвердили его собственные подозрения.

— Покушения — это то, с чем порой приходится мириться, — произнес он после долгой паузы. — Чиновники высших эшелонов власти всегда находятся в опасности, особенно, если долго и успешно занимают свою должность — такова реальность. Но то, как серьезно ты отнесся к этому делу… — он на мгновение замолчал, и я заметил, как в его глазах мелькнуло что-то похожее на одобрение, — это заслуживает уважения. Не ожидал, честно.

Николай Владимирович редко говорил что-то хорошее, это было понятно по зашуганному Александру и незыблемому авторитету отца. Его слова значили много. Не думал, что проживая уже вторую жизнь, я буду так ценить чье-то одобрение.

— Это дело действительно интересное, — продолжил отец, задумчиво потирая подбородок. — Я подозреваю, что кто-то пытается убить двух зайцев одним выстрелом — отомстить мне и реализовать свои цели в политике. Именно поэтому выбрали тебя для покушения, как более легкую цель на тот момент.

— Но кто мог это организовать? — спросил я, подаваясь вперед.

— Сложно сказать наверняка, — выдохнул отец. — Среди чиновников и придворных много тех, кто против договоренностей с Царством Польским. Если я что-то узнаю, то непременно сообщу тебе, все же ты сейчас работаешь на Бюро. А пока… — он посмотрел на меня с неожиданной серьезностью, — будь осторожен, Максим. Я не хочу потерять тебя сразу после твоего приезда в столицу.

Я кивнул, принимая его совет, но не собираясь отступать. А это, в свою очередь, означает, что риск будет неизбежен.

— Отец, — начал я снова, — а кому вы могли так насолить, что они решили отомстить, убив пусть и незаконнорожденного, но все же вашего сына?

Николай Владимирович откинулся в кресле, его взгляд стал отстраненным, словно он погрузился в воспоминания.

— Будучи чиновником, нужно быть стойким и гнуть свою линию, — ответил он после паузы. — Я никогда не прогибался под чужие интересы, и это, естественно, вызывало недовольство многих. Да и во многом я продолжил действия твоего деда, возможно как раз многие думали, что я буду пересматривать его решения, но я был в курсе всех дел и почему он так поступал. В итоге… Это может быть кто угодно, Максим. Не факт, что я даже знаю этого человека. Ведь каждый расценивает обиды по-своему. Но если ты докопаешься до истины… — его глаза снова встретились с моими, — одним врагом у рода Темниковых станет меньше. И это определенно хорошо.

— Я обязательно разберусь с этим.

Когда я покинул кабинет, голова гудела от новых мыслей. Время до бала пролетело незаметно, наполненное подготовкой и размышлениями о предстоящем расследовании.

За день до бала я получил толстый конверт с гербом Судебного Бюро. Внутри оказалось мое первое официальное задание. Я внимательно изучил содержимое, запоминая каждую деталь. На балу, приглашение на который так же лежало в конверте, мне предстояло проследить за группой людей, подозреваемых в распространении сепаратистских настроений. Их имена и внешность прилагались. Удивительно, что здесь уже существовали фотографии, пусть и в самом примитивном виде — это позволяло точно не запутаться и следить за конкретным человеком, а не просто похожим по описанию.

Они не совершали открытых преступлений, но их агитация подрывала авторитет императора среди молодежи. Особое внимание следовало обратить на того, кто планировал выступить с политическими стихами, направленными против власти. Моей задачей было найти этого человека и не допустить его выступления, при этом желательно не привлекать к этому внимание.

Дело не такое сложное, а провал не так критичен, вполне понятно, почему мне дали подобное задание. Не удивлюсь, если на вечере будут присутствовать и другие агенты бюро, чтобы проследить за моими действиями и подстраховать в случае неудачи.

Днем, перед балом, я снова пролистал документы, анализируя полученную информацию. В памяти всплыли события из моей прошлой жизни, когда подобных агитаторов отправляли в ссылку, чтобы они не мешались под ногами у власти. Я прекрасно понимал опасность таких идей, и важность их предотвращения для власти. По крайней мере, по тому что я видел при нынешнем императоре, простой народ жил очень даже неплохо и менять это на что-то другое не хотелось бы.

Мои размышления прервал стук в дверь. После моего «Войдите» в комнату зашла Мила, неся в руках аккуратно упакованный костюм.

— Молодой господин, — произнесла она с легким поклоном, — ваш костюм готов.

Я благодарно кивнул и принял пакет. Развернув его, я не смог сдержать улыбку удовлетворения. Костюм был именно таким, каким я его представлял: классический тройка, выполненный в строгом черном цвете. Белоснежная рубашка, жилетка, пиджак и брюки — все выполнено идеально, как будто бы над этим работали лучшие портные. Вот что, значит, слуга, которая и сама по себе очень много умела, так еще и старается ради своего господина.

Я быстро переоделся, дополнив образ запонками, которые снял с одного из вычурных костюмов в гардеробе, уж хотя бы они смотрелись нормально. А также серебряными часами на цепочке — подарком бабушки перед моим отъездом. Глядя на свое отражение в зеркале, я не мог не вспомнить, сколько судебных процессов выиграл в подобном костюме в своей прошлой жизни. Это была моя броня, моя рабочая форма, в которой я чувствовал себя собранней и готовым преодолевать любые сложности.

— Вы выглядите потрясающе, молодой господин, — произнесла Мила, и в ее голосе слышалось искреннее восхищение. — Костюм сидит просто идеально.

— Спасибо, Мила, — ответил я с улыбкой. — Ты проделала отличную работу, без тебя бы создавалось совсем другое впечатление.

Не успел я закончить фразу, как в дверь снова постучали. На этот раз это была другая служанка, которая сообщила о прибытии господина Левински.

Я удивленно приподнял бровь. Чего мог хотеть от меня этот усатый ловелас? Тем более, что через пару часов мы все равно бы встретились.